Это наиболее простой вопрос из тех, которые здесь предлагается обсудить.
Тот факт, что именно междисциплинарные исследования приносят прорывные научные результаты человечеству, вообще обсуждать не имеет смысла. Это известный факт. Даже если научная область, находящаяся сегодня на переднем фронте науки, не несет в своем названии следов названий других научных дисциплин, само пребывание ее сегодня на переднем фронте обусловлено сложением множества разнородных научных усилий. Пример – современная генетика. В частности, ее проект картирования генома человека. Это не только междисциплинарный научный проект, но и международный.
В норме, междисциплинарное исследование не требует специальных организующих усилий. Оно всегда случалось в истории науки как самоорганизующийся процесс. Асинхронный и делокализованный. Такова логика науки, что, в непрестанной борьбе с собственными элементами дезинформации и с недопониманиями, частная наука начинает искать помощи в соседних областях знания. В результате возникает асинхронный синергизм, который и приносит успех этой частной науке. Но если успех крупный, то он принадлежит уже всей науке в целом, поскольку человеческое знание, его информационное поле – едино. Более того, успехи человечества как формы жизни обеспечиваются синергизмом науки с другими областями культуры. Это можно проследить в течение всей долгой истории человеческой мысли и человеческих умений обеспечивать себе средства существования.
О специальной организации междисциплинарных исследований стоит размышлять, имея в виду резкое ускорение таких исследований, когда удастся конкретное исследование сделать синхронным и локализованным.
Я догадываюсь, что сама по себе организация конкретного исследования с привлечением сил и средств из различных областей науки еще не гарантирует быстрого и радикального успеха. Такой успех обеспечивается при сложении сил, если одна из таких сил способна совершить прорыв в некой ключевой точке фундаментального понимания объекта исследования. Если такая сила еще не созрела по внутренней логике данной частной науки, то вся совокупность собранных сил даст не более, чем топтание на месте.
Представим себе гипотетическую ситуацию. Пусть рентгеноструктурный анализ развивается в одном, стратегически верном направлении – в сторону расшифровки строения идеальных кристаллов. Что и было заложено работами Лауэ, а затем Брэггов. В настоящих кристаллах нет места спиралям. Симметрия этого не допускает. Если бы в Кавендишской лаборатории Кембриджа не царил дух вольности, если бы она продолжала только строгую линию Брэггов, там не был бы накоплен опыт распознавания спиральных структур в слабо упорядоченном веществе.
Тогда не состоялось бы открытие двойной спиральной структуры молекулы ДНК. Ведь эта длинная молекула, уже выделенная, идентифицированная биологами и биохимиками, уже отягченная подозрениями в причастности к механизмам наследственности, увы, не желает кристаллизоваться. Вот белки прекрасно кристаллизуются, дают достаточно крупные для рентгеновского структурного исследования молекулярные кристаллы. Можно получать вполне достоверные портреты их внутреннего устройства. А ДНК – нет. И никаких других физических методов расшифровки структуры этой молекулы нет. Остается одна мыследеятельность, чтобы попытаться угадать структуру. Да, такую деятельность можно поручить гению. Скажем, Лайнусу Полингу. Он и догадался, что структура молекулы ДНК это тройная спираль. Почти. Но на основе такой структурной модели невозможно представить себе элегантные, простые механизмы репликации и трансляции, лежащие в основе генетики и биофизики белка.
Однако, я догадываюсь, что при наличии научной силы, созревшей для прорыва в сложной области знания, организация исследования с привлечением сил из смежных областей знания способна дать такое синергическое усилие, которое приведет к результату значительно быстрее, чем это возможно в режиме асинхронной самоорганизации. А время сейчас – очень серьезный фактор. Впрочем, это понимал еще Борис Годунов у А.С. Пушкина:
– Учись, мой сын. Наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни.
Наконец, заметим, что логика организации междисциплинарного исследования заложена в принципе дополнительности Бора.
Бор заметил, что описание сложного явления может потребовать соединения различных точек зрения на предмет. Настолько различных, что им дозволено даже противоречить друг другу. Лишь такое соединение описаний дает адекватный портрет сложного явления и позволяет прогнозировать его поведение.
