Сконструировать плохую музыку

 

Сконструировать плохую музыку

Моя главная цель – разобраться в фундаментальностях музыкальных ощущений. Эта цель связана со слабой надеждой, что от простейших звуковых ощущений удастся протянуть ниточку к закономерностям музыкальной эмоции, которую в теории называют музыкальной мыслью.

Моя нынешняя догадка состоит в подозрении, что элементарные музыкальные ощущения можно вызвать элементарными же средствами музыки, которые каталогизированы и систематизированы в так называемой элементарной теории музыки. Чуть выше по уровню моделирования музыкальных ощущений стоит гармония.

Вот для того, чтобы показать самому себе и коллегам, как действуют на слушателя элементарные музыкальные средства, я вряд ли могу предъявить такое отдельное средство в изолированном виде. Например, форшлаг предъявить в форме короткого, а затем длинного звука барабана или литавр. Ну, прозвучат два удара. Ну, и что? Надо погрузить элемент, на который я собираюсь обратить внимание слушателя, в какое-то простое музыкальное окружение. И я думаю, что окружение, позаимствованное из хорошей музыки, для этой цели не годится. Хорошая музыка хороша сама по себе. Она отвлечет внимание слушателя от важного для меня элемента музыкальной ткани.

Следовательно, просится необычный методический прием – поместить обсуждаемый элемент в окружение, заимствованное из плохой музыки.

Плохой музыки за века накопилось великое множество. Но не хотелось бы пользоваться такими образцами для реализации намеченной методики. Тут помешает такой могучий фактор, как музыкальный вкус слушателя. Для кого-то это плохая музыка, а для кого-то – вполне хорошая. И кто-то обидится. Следовательно, надо воспользоваться музыкой, которая никому неизвестна. А для этого ее надо сочинить.

Тут я очень подхожу в роли сочинителя.

Объяснюсь.

Каков главный признак плохой музыки? Она неспособна выполнять главную задачу хорошей музыки – передавать эмоциональное состояние композитора через эмоциональное состояние исполнителя слушателю, резонансно вызывая в слушателе некое определенное эмоциональное состояние. Эти три состояния могут совсем не совпадать по содержанию, по ассоциациям. Но описанный эффект хорошо известен, и хорошая музыка действует так почти безошибочно. Если передается одно-единственное состояние (хочется танцевать именно вальс, хочется маршировать на военном или физкультурном параде и т.д.), то это хорошая лёгкая музыка. Если же музыка вызывает в слушателе целую эмоциональную историю (хочется плакать, потом улыбаться, потом впасть в глубокую трагедию, потом с облегчением из нее выйти к свету), то это хорошая серьезная музыка.

Плохая музыка не несет эмоционального напряжения. И не может вызвать эмоционального движения в душе слушателя. Так бывает. То ли потому, что композитор бездарен. То ли он ловко компонует вполне заслуженные элементы хорошей музыки, но эти элементы уже являются заезженными, а потому не радуют ни композитора, ни слушателя. Ведь слушателя надо хоть немного встряхнуть, чтобы он стал резонатором. Лучше, если удается глубоко потрясти слушателя, но для этого композитор сам должен когда-то пережить глубокое потрясение.

Я не умею вкладывать мои эмоциональные состояния в новую музыку. В старой хорошей музыке я без особого усилия припоминаю мои эмоциональные приключения и умею сочувствовать композитору и исполнителю. Тут у меня всё в порядке. Но мои собственные эмоциональные напряжения и потрясения у меня никогда не просились в мою собственную музыку.

Однако я знаю элементарную теорию музыки и гармонию. У меня достаточный опыт наблюдать, как композиторы компонуют элементы музыки. Я умею имитировать этот процесс так, что в итоге у меня получается нечто музыкообразное. Тут нет ничего хитрого. Любой студент музучилища выполняет множество таких учебных заданий. Сдает их преподавателю. И безо всякого сожаления потом выбрасывает использованные листочки нотной бумаги.

Вот потому я считаю, что идеально подхожу для экспериментирования с элементами музыкального языка в поисках особенностей музыкальных ощущений. Возможно, и для вскрытия некоторых закономерностей, которым эти ощущения подчиняются.

Итак, я буду иллюстрировать некоторые мои догадки маленькими искусственными музыкоподобными примерами, оформленными как пьески, либо как фрагменты пьесок. По вышеуказанным причинам это будут образцы плохой музыки. Но нам не придется никого ругать или обижать.

Вперед, к делу.

1. Догадка: средства музыки не безграничны. Наоборот, музыка существенно ограничивает сама себя в выразительных средствах. Она очень структурирована, будучи связана строгими грамматическими правилами. В противном случае она была бы аморфным звуковым болотом. (Что-то подобное я слышу в современном авангарде, но есть люди, которые им наслаждаются. Или притворяются?)

Лучший способ проиллюстрировать принцип музыкального самоограничения это сочинить фугу.